|
Гидронавты
События, описанные ниже, происходили очень давно, на заре создания отечественной
глубоководной техники, а может быть, и не происходили вовсе.
Научно-исследовательская подводная лодка (выведенная из боевого состава по
«старости» и переоборудованная под носитель глубоководного аппарата и проведение
различных научных измерений в океане) находилась в тысячах миль от базы в
океане. Шла подготовка к очередному погружению аппарата на дно океана. Проведена
проверка состояния механизмов и систем – замечаний нет, готовы к погружению.
Экипаж в составе: командир, борт-инженер и борт-оператор заняли свои места по
готовности к погружению.
Задраен входной люк, глубоководный аппарат начал погружение на глубину. На
глубине 300 метров исчезли очертания носителя, а на глубине 400 метров перед
экипажем открылся мир абсолютной темноты и вечной ночи.
Но, оказывается, в каждом слое водной среды существует жизнь. Это не совсем тот
подводный мир, который мы наблюдаем в подводной одиссее Ж.И. Кусто. Там показан
в основном поверхностный слой теплых морей – он красив и без сомнения интересен.
А этот мир – мир суровых холодных океанских глубин в тысячах миль от берега. Но
и здесь, в этом холоде и темноте, при огромном давлении идет своя жизнь. Тысячи
разноцветных точек – светлячков (планктона), как в калейдоскопе, плетут свои
узоры перед иллюминаторами как в волшебной сказке.
Включаются забортные светильники – и сказочный мир превращается в холодный
«серый снег», проплывающий мимо иллюминатора. Это изменение сразу возвращает
тебя из сказочного мира в реальный, и ты кожей ощущаешь холодное прикосновение
забортной жизни.
Стрелка глубиномера достигла отметки 500 метра – застопорено травление
кабель-троса. Проводится проверка работоспособности механизмов и систем
аппарата, герметичность корпуса. Такая операция проводится через каждые 500
метров, а по мере приближения к грунту постепенно сокращается до 10 метров.
Механизмы работают нормально, признаков поступления воды нет, и только
потрескивание обшивки корпуса и прогиб вертикальных приборных стоек напоминают о
том колоссальном (от десятков до сотен атмосфер) давлении, сжимающем корпус
аппарата.
Вдруг, по непонятным причинам, погружение прекратилось. Стрелка глубиномера
застыла на глубине около 3000 метров.
С этого момента началось развитие аварийной ситуации. Были допущены некоторые
ошибки и просчеты, причиной которых являлось не только отсутствие каких-либо
прототипов подобной схемы работы, носитель – глубоководный аппарат, но и
недостаточные практические знания физических свойств водной среды на больших
глубинах. Со многими ситуациями столкнулись впервые, поэтому и принятые в
экстремальной ситуации решения не всегда были правильными.
Из-за резкого падения натяжения кабель-троса на спуско-подъемном устройстве (СПУ)
носителя предположили возможность покладки аппарата на «жидкий грунт». «Жидкий
грунт» – это слой воды с более высокой плотностью, с которым можно встретиться
на любой глубине. Дана команда экипажу аппарата принять дополнительно в
балластную цистерну 50 л забортной воды. Экипаж аппарата принимает из-за борта
50 литров воды, с целью утяжеления аппарата для преодоления сил, удерживающих
аппарат на «жидком грунте». Начато травление кабель-троса с лебедки
спуско-подъемного устройства носителя. Натяжение кабель-троса минимальное –
вытравлено дополнительно 300 метров.
Аппарат погрузился всего на 15 метров. Решили выбирать кабель-трос с минимальной
скоростью. СПУ носителя работает на предельных нагрузках. Выбрано 300 метров
кабель-троса. Нагрузка на СПУ достигла максимального значения. Стало очевидно,
что кабель-трос заклинило. Для того, чтобы разобраться в обстановке, подводная
лодка всплыла в надводное положение. Картина, открывшаяся инженеру,
осматривавшему шахту СПУ, была удручающей. Десятки метров кабель-троса,
свалившись с барабана лебедки (расположенной вертикально), были в перепутанном
состоянии. Частично оторванные верхние слои проволоки чулком свисали с
кабель-троса, забив все устройства тросовой проводки.
На подводной лодке произошло непредвиденное. Поскольку все было впервые, никаких
рекомендаций на этот счет не оказалось. В условиях предельно ограниченных
объемов шахты СПУ распутать десятки метров кабель-троса казалось делом
нереальным. Значит, глубоководному аппарату аварийно всплывать, а экипажу
выходить через шлюзовое устройство?
Руководители экспедиции, понимая сложность и опасность для экипажа аварийного
выхода, принимают практически трудновыполнимое решение: попытаться обрезать
оборванные концы проволоки, распутать и восстановить кабель-трос.
В течение суток сменные экипажи глубоководного аппарата, находящиеся на
носителе, сменяя друг друга, производили водолазные работы в шахте СПУ, пытаясь
распутать кабель-трос, обрезая спутавшиеся обрывки проволоки, накладывая марки,
освобождая устройства тросовой проводки.
Через сутки, когда все попытки распутать трос не дали положительного результата,
было принято решение обрубить его, завести на кнехты подводной лодки, смотать с
барабана СПУ и вырубить запутавшуюся часть. После чего срастить уже целые части
кабель-троса и попытаться поднять аппарат.
В связи с тем, что после перерезания кабель-троса связь с экипажем аппарата
будет прервана, предварительно обговорили дальнейшие действия, связь сигналами и
время аварийного всплытия после получения соответствующего сигнала.
Экипаж глубоководного аппарата верил в профессионализм своих товарищей,
находящихся на борту носителя, знал, что будет сделано все возможное и даже
невозможное, мужественно перенося холод (4-5 градусов), одиночество,
неизвестность, изнуряющую качку (до 50 градусов), в это время наверху разразился
5-балльный шторм, передающийся на аппарат через кабель-трос. Самое мучительное
было то, что они не только не могли вмешаться в цепь происходящих событий, но и
не знали, что происходит наверху. Оставалось только ждать. Но как медленно
тянется время – сутки, вторые, третьи... Там, на глубине около 3000 метров, без
связи и практически без пищи. Экономили все: еду, питьевую воду,
электроэнергию.., так как будущее было непредсказуемо.
Чтобы облегчить физическое и психологическое состояние экипажа аппарата,
носитель отбуксировал аппарат в район с меньшими глубинами. Когда аппарат лег на
грунт и качка прекратилась, наступила зловещая тишина неизвестности.
В это время их товарищи и коллеги в тяжелейших условиях штормового моря (шторм к
этому времени усилился до 6-7 баллов), на палубе подводной лодки, находящейся в
дрейфе, по пояс в воде, с постоянным риском быть смытыми за борт, боролись за их
спасение.
Поднят на палубу и обрублен кабель-трос. Водолазы, сменяя друг друга, пытаются
смотать с лебедки СПУ запутавшуюся часть кабель-троса. Когда спуски водолазов с
палубы стали практически невозможны из-за большой волны (запрещены по всем
писаным и неписанным законам), под воду уходили самые лучшие. Подводные работы
практически не прекращались.
На пятые сутки удалось сделать практически невозможное. Вырублена поврежденная
часть кабель-троса. Обрубленный неповрежденный конец кабель-троса спущен под
воду, протянут через устройства тросовой проводки и намотан на барабан лебедки
СПУ. Подводная лодка погрузилась под воду, и на самой малой скорости стали
выбирать кабель-трос. Выбрано 50, 100, 200, 300 метра – все идет пока нормально.
Выбрано 350 метра, натяжение троса стало резко увеличиваться и достигло
предельного значения.
Стало очевидным, что кабель-трос опять заклинило. Подводная лодка опять всплыла
в надводное положение. Осмотр водолазами тросовой проводки подтвердил самые
худшие предположения.
В связи с увеличивающейся скоростью дрейфа подводной лодки и создавшейся
опасностью оборвать аппарат при зацепе гайдропа за грунт, было принято решение
отбуксировать аппарат опять на большие глубины и удерживать его над грунтом.
Из-за частых перегрузок кабель-троса стала барахлить часть приборов, в том
числе, как позже выяснилось, и натяжитель кабель-троса. С началом буксировки
аппарата на большие глубины натяжение троса оказалось значительно ниже нормы.
Проанализировав все причины падения натяжения, пришли к неутешительному выводу,
что аппарат оборвался при зацепе за какое-то препятствие, оказавшееся на грунте,
или, что менее вероятно, у него оборвался гайдроп. По различным признакам
определили, что обрыв мог произойти от 4 до 5 часов назад. К этому времени в
район аварийно-спасательных работ, по указанию с берега, подошло несколько
судов, находящихся поблизости для оказания посильной помощи. Дана команда
подошедшим судам обследовать район возможного всплытия аппарата, периодически
сбрасываются гранаты с целью указать экипажу, что предполагается обрыв
кабель-троса.
На подводной лодке приняли решение еще раз вытащить кабель-трос на палубу и
проверить его целостность, уж очень не хотелось верить в потерю аппарата.
Когда через несколько часов тяжелых и опасных работ под водой и на палубе
кабель-трос был поднят и заведен на кормовой шпиль, по нагрузке убедились, что
аппарат находится на конце кабель-троса. Все облегченно вздохнули, так как найти
и обнаружить самостоятельно всплывший аппарат, по истечении 4-5 часов, в
бушующем океане – маловероятно.
Как выяснилось позже, экипаж воспринял взрывы гранат как команду приготовиться к
аварийному всплытию – в носовой иллюминатор был виден размочаленный кабель-трос
и было очевидно, что втянуть аппарат в обтекатель носителя невозможно. Начали
готовиться к аварийному всплытию. Попробовали откачать воду из балластной
цистерны за борт. Насосы запустить не удалось из-за практически полностью
разряженной аккумуляторной батареи. Поскольку балластная цистерна одновременно
являлась и шлюзовой камерой, предназначенной для аварийного выхода, воду из нее
слили в 30-литровые полиэтиленовые мешки. По возможности были закреплены все
тяжелые предметы, закрыта пленкой аккумуляторная батарея, подготовлены
спасательные костюмы и аппараты, надувной плот. Один 30-литровый мешок с водой,
слитой из балластной цистерны, подготовили для вноса в шлюзовую камеру с целью
увеличения положительной плавучести аппарата после ее заполнения при шлюзовании,
так как не удалось откачать ее за борт.
Чтобы произвести аварийное всплытие, необходимо перерезать кабель-трос,
освободившись при этом как от гайдропа, так и от кабель-троса, идущего к
носителю. Для этого на аппарате предусмотрено режущее устройство, расположенное
за бортом.
Экипаж принимает решение произвести аварийное всплытие. Резак сработал
безотказно – аппарат с незначительным дифферентом начал всплывать на
поверхность.
Как только аппарат всплыл на поверхность, началась стремительная, резкая качка.
Качка была настолько резкой, что не выдерживали крепления отдельных предметов.
Вырвало и разбило 15-литровую канистру с 5-суточной мочой. Атмосфера и состав
воздуха в аппарате ухудшились до предела, производить какие-либо замеры из-за
физической усталости было невозможно. Ветошью собирали разлившуюся мочу и
отжимали ее в специальные полиэтиленовые мешки. Необходимо было любыми путями
сохранить работоспособность, не допустить отравления организма и потерю
сознания. Вытолкнута наружу специальная заглушка, предназначенная для
выстреливания сигнальных ракет и установки антенны аварийной радиосвязи,
находящейся на подволоке в носовой части аппарата. Все попытки выстрелить
сигнальной ракетой были неудачными, так как напором забортной воды ее выбивало
назад. С огромным трудом удалось установить антенну аварийной радиосвязи.
В это время раздался сильный удар по корпусу, почти мгновенно появился дифферент
на корму около 50 градусов, вырубилось освещение. Члены экипажа из носовой
части, где они устанавливали антенну, оказались друг на друге на кормовой
переборке, вперемешку с различными предметами и рассыпавшейся регенерацией.
Когда аппарат возвратился в исходное положение, на ощупь добрались до
распределительного щитка и включили аварийное освещение. Какие мысли были в
головах у экипажа после 5 суток, проведенных под водой в неизвестности, а сейчас
находящихся в удушливой атмосфере закупоренной стальной «бочки», нещадно
швыряемой 7-балльным штормом?
Впоследствии оказалось, что спасательный буксир, пришедший на помощь и
осуществлявший поиск всплывшего аппарата, шел курсом прямо на него, не смог
сманеврировать, ударил его форштевнем, согнул и вывел из строя антенну аварийной
радиосвязи.
Появилась еще одна беда — рассыпавшаяся регенерация и вода, попавшая внутрь
аппарата, создавали угрозу возникновения пожара. А с пожаром в этих условиях
бороться практически невозможно, так как огонь за секунды «съест» весь
оставшийся кислород. Экипаж ползком, на четвереньках собирал регенерацию в
полиэтиленовые мешки, борясь за жизнь.
Опыт эксплуатации глубоководных аппаратов показал, что даже в штилевую погоду
обнаружить несанкционированно всплывший аппарат очень сложно, так как надводная
часть при всплытии составляет всего несколько десятков сантиметров. А поскольку
аппарат всплыл фактически без команды, вероятность потери его в штормовом море
была очень велика.
Спасло то обстоятельство, что носитель все это время находился в дрейфе и
аппарат всплыл недалеко от него. Совершенно случайно матрос, работавший на
кормовой надстройке носителя, в 300 метрах увидел мелькнувший полосатый предмет
(аппарат был раскрашен чередовавшимися полосами). В эту точку и был направлен
спасательный буксир, с которого увидели аппарат в последний момент и не смогли
уклониться от столкновения.
В течение 12 часов шла борьба за спасение экипажа. Водолазы со спасательного
буксира работали на пределе возможного в бушующем океане, рискуя быть
раздавленными между бортами буксира и аппарата, неоднократно заводили концы за
всплывший аппарат, подтягивали его к борту буксира, но концы обрывались и все
начиналось сначала. Перевернут волной и раздавлен между бортами глубоководного
аппарата и спасательного буксира спасательный плот ПСН-6. Перевернуты и
разорваны о привальный брус буксира следующий ПСН-6, а в дальнейшем и ЛАС-5.
Перевернут и унесен в океан еще один ПСН-6.
И каждый раз моряки оказывались в воде, их поднимают на палубу буксира и они
снова, не считаясь с опасностью, спускаются за борт, спасая экипаж аппарата. И
не их вина, что после заводки швартовных концов за аппарат и начала подводки его
к борту буксира он чуть было не перевернулся – из-за незнания устройства
аппарата концы заводили за навесные устройства и раму, которые расположены в
нижней части.
Можно себе представить, что испытывал выбившийся из сил экипаж аппарата, а здесь
еще начались сильные удары аппарата о корпус буксира. В это время на
спасательный буксир с подводной лодки прибыл второй экипаж аппарата. Они взяли
руководство спасательной операции в свои руки, объяснили водолазам за какие
устройства закрепить швартовный конец, какими сигналами перестукивания
передавать команды на несанкционированно всплывший аппарат.
Через 12 часов борьбы со стихией, поняв безуспешность попыток пришвартовать
аппарат к борту и невозможность его подъема на палубу спасательного буксира в
связи с отсутствием на нем крана соответствующей грузоподъемности, было принято
решение дать команду экипажу произвести аварийный выход.
Шлюзовой отсек аппарата длиной около 2 метров, диаметром 600 мм рассчитан на 2
человек. По инструкции первым выходят борт-инженер и борт-оператор. После
шлюзования борт-оператор должен обязательно закрыть входной люк, чтобы
обеспечить возможность командиру выйти самостоятельно. После закрытия входного
люка командир ручным насосом откачивает воду из шлюзового отсека и последним
покидает аппарат.
Поскольку аварийный выход в реальных условиях не проводился, то существовала
опасность, что в штормовом море вышедших гидронавтов, одетых в гидрокомбинезоны,
может просто оторвать от аппарата, прежде чем они сумеют закрыть входной люк.
Поврежденная антенна аварийной радиосвязи не давала возможности работать ручным
насосом. Все попытки втянуть ее обратно не увенчались успехом.
На экипаж свалилась еще одна проблема – что делать? Выходить из аппарата в
соответствии с инструкцией невозможно. Забраться в шлюзовой отсек втроем – не
только практически, но даже теоретически не рассматривалось из-за ограниченных
его размеров.
Экипаж принимает единственно правильное решение: выходить всем вместе. Поснимали
с себя все теплое белье и на тонкое нательное белье надели гидрокомбинезоны.
Внесли в шлюзовой отсек 30-литровый мешок с водой (чтобы уменьшить отрицательную
плавучесть после заполнения его водой), с большим трудом втиснулись втроем и
задраили задний люк. Только после того как был разрезан мешок с водой, у
борт-инженера появилась возможность работать руками, чтобы отдраить входной люк.
Несмотря на то что глубина была небольшая, открыть люк вручную не удалось,
пришлось прибегнуть к специальному отжимному устройству. Более 20 минут
борт-инженер работал отжимным устройством, прежде чем люк немного приоткрылся.
Однако полностью открыть люк не хватило сил.
По пузырькам воздуха, выходившим из приоткрытого люка, на борту буксира поняли,
что у экипажа появились очередные трудности. На воду спущен водолаз для оказания
помощи экипажу аппарата. Нырнув клюку, который расположен в торце корпуса,
водолаз уперся ногами в корпус аппарата и с большим трудом, рывком открыл люк. В
этот момент из аппарата вышел большой воздушный пузырь и он начал погружаться.
По увеличивавшемуся давлению воды, экипаж понял, что аппарат погружается.
20 матросов спасательного буксира с трудом остановили погружение аппарата на
глубине 7-8 метров, удерживая его за канат, заведенный за специальный рым.
Члены экипажа под водой буквально выползали из шлюзового отсека аппарата,
который встал вертикально. Первым вышел борт-инженер, его подхватили водолазы и
благополучно переправили на борт буксира. Борт-оператор всплыл прямо под днищем
буксира, сильно ударившись головой и на некоторое время потеряв сознание.
Водолаз нырнул за ним и вытащил его на поверхность. В это время на поверхности
показался командир. Водолаз удерживал их около борта спасателя, пока не
подоспели другие водолазы и не помогли им подняться на борт.
Через несколько минут после выхода экипажа оборвался канат, удерживающий аппарат
и он навсегда погрузился в морскую пучину.
На борту спасательного буксира экипажу была оказана первая помощь. Командир и
борт-оператор находились в тяжелом состоянии. У командира, в тесноте шлюзового
отсека был поврежден шланг водолазного снаряжения, и вода попала на
регенеративный патрон. Выбросом горячего воздуха с регенеративным веществом
обожгло дыхательные пути и повредило глаз. Борт-оператор от удара о днище
спасателя смог оправиться только на третьи сутки. К борт-инженеру судьба была
более благосклонна.
Так закончилась эта океанская эпопея..
Использованы материалы статьи Коваленко Ю.А. «Гидронавты», «Морской
сборник» № 6 2007 год.
|